© Copyright 2024 | Айдын Зейналов
Айдын Зейналов — мастер, чей путь определился еще в раннем детстве, когда ребенком он увлеченно лепил животных и птиц, открыв для себя широкие возможности мира пластики.
С Египтом его связывала личная история — все свое детство Зейналов провел в этой стране вместе с родителями (его отец был дипломатом), и отголоски давних впечатлений и по сей день возникают в его произведениях. Подобно полуобнаженным фараонам и жрецам Древнего Египта ранняя работа «Идущий» делает шаг вперед, не отрывая ступней от земли, его руки опущены вдоль тела. Он шагает, но в то же время его фигура кажется абсолютно статичной. Однако если в египетском искусстве традиционно отсутствуют ярко выраженные эмоции, лишь легкая улыбка блуждает на губах богов и людей, то «Идущий» Зейналова словно скалится, обнажая ряд ровных зубов. Примечательно, что египтяне в своих скульптурах всегда акцентировали глаза изображенного, что было связано с определенными сакральными представлениями. Здесь же с глаз, которые едва намечены, акцент переносится на раскрытый рот, что рождает у зрителя ощущение беспокойства, характерное скорее для нашего времени.
Увлечение Египтом сменилось у Зейналова особым интересом к Античности. Этот интерес так же прослеживается в ранних работах — недаром его терракотовая композиция «Парикмахерская» 2001 года была представлена на выставке «Следы в лабиринте», посвященной теме Античности в современном российском искусстве (Московский музей современного искусства, 2024). Фигуры изображенных здесь персонажей напоминают дошедшие до наших дней фрагменты древнегреческих статуй, словно представлявших ранее единую скульптурную группу наподобие тех, что украшали фронтоны греческих храмов.
Расположение фрагментов на металлических штырях заставляет вспомнить экспозиции классических музеев, где схожим образом представлены сейчас руинированные останки античных скульптур. Конструкция в основании композиции и сетка на заднем плане напоминают, в свою очередь, о музейных хранилищах.
Стоит отметить особую роль реального предмета в композициях Зейналова. Их использование можно увидеть уже в его ранних произведениях. Например, в скульптуре «Девушка с кастрюлей» (2002, коллекция ММОМА) детально проработанная женская гипсовая фигура сидит на настоящем стуле и держит в руках настоящие вилку и ложку. Подобный прием характерен и для «Девушки с чашей», где под левой грудью терракотовой женской полуфигуры установлена бронзовая чаша. Позднее с реальных предметов мастер начинает делать бронзовые отливки, по сути, создавая то, что мы могли бы назвать натюрмортом в скульптуре. Это особая и очень интересная линия в его творчестве, поскольку натюрморт в скульптуре — явление довольно редкое.
С Египтом его связывала личная история — все свое детство Зейналов провел в этой стране вместе с родителями (его отец был дипломатом), и отголоски давних впечатлений и по сей день возникают в его произведениях. Подобно полуобнаженным фараонам и жрецам Древнего Египта ранняя работа «Идущий» делает шаг вперед, не отрывая ступней от земли, его руки опущены вдоль тела. Он шагает, но в то же время его фигура кажется абсолютно статичной. Однако если в египетском искусстве традиционно отсутствуют ярко выраженные эмоции, лишь легкая улыбка блуждает на губах богов и людей, то «Идущий» Зейналова словно скалится, обнажая ряд ровных зубов. Примечательно, что египтяне в своих скульптурах всегда акцентировали глаза изображенного, что было связано с определенными сакральными представлениями. Здесь же с глаз, которые едва намечены, акцент переносится на раскрытый рот, что рождает у зрителя ощущение беспокойства, характерное скорее для нашего времени.
Увлечение Египтом сменилось у Зейналова особым интересом к Античности. Этот интерес так же прослеживается в ранних работах — недаром его терракотовая композиция «Парикмахерская» 2001 года была представлена на выставке «Следы в лабиринте», посвященной теме Античности в современном российском искусстве (Московский музей современного искусства, 2024). Фигуры изображенных здесь персонажей напоминают дошедшие до наших дней фрагменты древнегреческих статуй, словно представлявших ранее единую скульптурную группу наподобие тех, что украшали фронтоны греческих храмов.
Расположение фрагментов на металлических штырях заставляет вспомнить экспозиции классических музеев, где схожим образом представлены сейчас руинированные останки античных скульптур. Конструкция в основании композиции и сетка на заднем плане напоминают, в свою очередь, о музейных хранилищах.
Стоит отметить особую роль реального предмета в композициях Зейналова. Их использование можно увидеть уже в его ранних произведениях. Например, в скульптуре «Девушка с кастрюлей» (2002, коллекция ММОМА) детально проработанная женская гипсовая фигура сидит на настоящем стуле и держит в руках настоящие вилку и ложку. Подобный прием характерен и для «Девушки с чашей», где под левой грудью терракотовой женской полуфигуры установлена бронзовая чаша. Позднее с реальных предметов мастер начинает делать бронзовые отливки, по сути, создавая то, что мы могли бы назвать натюрмортом в скульптуре. Это особая и очень интересная линия в его творчестве, поскольку натюрморт в скульптуре — явление довольно редкое.
Отдельные произведения (1998-2024)